Но Анжелике Орбеловой, которая сейчас сидела напротив и уже с час тараторила про несчастного Сильвестра и многочисленные беды, свалившиеся на семью Гольшанских, она бы с удовольствием выдрала несколько клочьев волос.

— Это просто ужас, какой-то! — абсолютно фальшиво сетовала Анжелика. — Сначала этот арест Сильвестра, потом нападение на ваш дом!.. Господи! Хорошо, что никто не погиб!

— Да, действительно, — холодно и сдержанно отозвалась Елизавета.

В голове она перебирала варианты того, как бы по деликатнее выставить Анжелику из дому. Быть с ней грубой Елизавете не хотелось. Не потому что она дорожила чувствами и отношениями с бывшей женой своего сына, а лишь из-за банка, которым владела Анжелика. «ORBEL group» набирали силу, разрастаясь на территории России и в ближайшим зарубежье, и ссорится с ними сегодня, без основательных причин, совсем не стоило.

— Когда я узнала о случившемся, я сразу же решила, что должна помочь вам! — с неизменной искусственной запальчивостью продолжала Анжелика.

— «Как же», — подумала про себя Елизавета, м «Скорее ты, жаба крашеная, прыгала от радости и жалела, что хоть кого-то из нас не пришили».

А потом Елизавета вспомнила встречу с Аккордом и его слова: «Посмотрим, кто предложит тебе или мне свою помощь».

Теперь она взглянула на Анжелику другим взглядом. Если рассуждения Корфа верны… Уж не пришла ли Анжелика, чтобы предложить помощь? Неужели, наглое нападение на дом Гольшанских дело её кривых и загребущих рук? Неужели ей мало тех денег, что отняла при разводе у Сильвестра и теперь эта двуличная дрянь хочет погубить всю семью Гольшанских?

При мысли об этом, Елизавету захлестнул приступ гнева. Она представила, как берёт одну из чашек с кофе, которые стоят на столике между креслами и выливает оставшееся содержимое в лицо Анжелике. Прямо в наглую и лживую улыбку на её лице, с тонной косметики. Елизавета даже улыбнулась представив себе, как Орбелова верещит от боли и носится по кабинету, зажмурив глаза.

Однако, Анжелика восприняла улыбку Елизаветы по-другому.

— Я знаю, что виновата перед Сильвестром и вами лично, — жалобно и грустно проговорила Анжелика. — И мне бы очень хотелось загладить свою вину своей помощью вам.

Лживая участливость Орбеловой была противна и невыносима.

— Ладно, — усмехнулась Елизавета испытующе глядя на свою собеседницу.

Она взяла чашку с кофе и отпила, кофе был уже подостывший.

— «Жаль,» — подумала Елизавета.

Тут в кабинет вошёл один из охранников Гольшанских, быстро подошёл к Елизавета и что-то произнёс ей на ухо.

Елизавета порывисто обернулась и обожгла мужчину яростным взглядом.

— Так зачем же вы их впустили?!

— С ними спецназ, человек десять, все с автоматами. Мы не могли их не впустить, Елизавета Марковна.

— Чёрт, — Елизавета быстро встала и взглянула на Орбелову. — Договорим позже, милая. А сейчас тебе пора, тебя проводят.

Она кивнула охраннику и поспешила выйти из кабинета.

Внизу, на первом этаже дома собралась вся прислуга. Люди выглядели взволнованными и опаской, настороженно глядели на стоявших перед ними мужчин, одетых в одинаковые тёмно-синие синие куртки с ярко желтой надписью «Следственный комитет» на спине.

Одного из них Елизавета знала. Это он пришёл тогда в их дом и попытался арестовать Сильвестра. Капитан Карабанов.

— Что здесь происходит?! — властно спросила Елизавета. — Капитан Карабанов, по какому праву вы вламываетесь в наш дом?! У вас появились какие-то особенные полномочия, позволяющие вести себя, как вам вздумается?!

— Во-первых, я теперь майор, — преисполненная гнева речь Елизаветы, на Карабанова явно не произвела никакого эффекта. — А во-вторых, у меня есть все основания полагать, что вы в пределах вашего дома силой удерживаете Людмилу Елизарову.

Прислуга в доме Гольшанских мгновенно обменялась перепуганными взглядами. Кто-то из служанок прижал руки к лицу, охранники же смотрели на сотрудников СКР с угрюмым скептицизмом на лицах.

— Что за вздор! — повысила голос Елизавета. — Какие у вас доказательства?

— О, мы их найдём, — зловеще улыбнулся ей Карабанов и протянул какую-то бумагу с печатью. — А вы пока ознакомьтесь с ордером на обыск.

Елизавета взяла у него документ, а Карабанов повернулся к своим людям и энергично замахал рукой.

— Начинайте! — велел он.

Эпизод двадцать второй. "Прощальный подарок"

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Пятница, 29 января.

Стас отлично слышал, что происходило в доме Гольшанских. Благодаря прослушке, которую установили офицеры питерского УГРО, он был в курсе того, что творилось в особняках Гольшанских.

Карабанов разошёлся во всю красу. Его люди вели себя ещё более дерзко, чем сотрудники Уголовного розыска в доме Орбеловой.

Стас слышал, как ругалась на них Елизавета и как пыталась напугать Карабанова разного рода угрозами. Мать Сильвестра предвещала Карабанову вылет со службы и даже тюремный срок за превышение собственных полномочий. Тот отвечал ей, что она вместе со своей семьёй, сядет на ближайшие двадцать лет и что он лично этому поспособствует.

Слушая их перебранку, Стас не сдержал довольную улыбку.

Всё шло, как и было задумано. Сейчас или спустя несколько минут люди Карабанова, если они не полные кретины, должны будут обнаружить улики, заботливо оставленные полицейскими, которых подослал Стас.

— Нашёл! — внезапно раздался возглас одного из следователей Комитета.

Стас прислушался.

— Что вы там могли найти, в нашей кладовой?! — раздался возмущенный голос Елизаветы Марковны.

Звук шагов, и затем вкрадчивый, преисполненный злого торжества голос майора Карабанова:

— А это, госпожа Гольшанская, пряди волос…

— И что это значит?! — ледяным тоном, гневно поинтересовалась Елизавета.

— Они могут принадлежать к Людмиле Елизаровой, — ответил Карабанов.

— Чушь! — воскликнула Елизавета. — С чего вы вообще взяли, что эта глупая девчонка может быть у нас? Зачем она нам?!

— Не стоит называть её глупой, — Стас услышал в голосе Евсея опасные нотки. — Её вина лишь в том, что она выбрала себе в спутники вашего никчемного сына!

— Я бы попросил не оскорблять моего отца!

Стас чуть заметно ухмыльнулся. А вот и Орест пожаловал.

— Твой отец, парень, взял на себя вину за все убийства «Сумеречного портного», — ядовито проговорил с Карабанов. — Так что мои слова, почти комплимент.

— Ах вы!.. — разозлился Орест.

Но тут снова воскликнул один из сотрудников СКР:

— Товарищ майор! Ещё! Смотрите…

Снова шаги Карабанова, после которых новоиспеченный майор Следственного комитета не сдержал радостного возгласа:

— Елизавета, а что вы скажете вот на это?

— Что это?! — с нескрываемым отвращением спросила Елизавета Гольшанская.

— А это, — Стас не слышал, но готов был поклясться, что Карабанова усмехается, — это Елизавета, ноготь.

— Ноготь? — не поняла женщина.

— Это кусочек ногтя, с таким же маникюром, какой был у Людмилы в ночь исчезновения.

— Откуда вы знаете?

— Вот распечатки из видеозаписей с камер вашего дома, города и видеорегистратора автомобиля Людмилы. Ногти точь-в-точь, как у Елизаровой.

Елизавета ничего не сказала, но после паузы голос её был звенел от негодования:

— Вы думаете, что я не понимаю, что вы делаете, господин майор?

— Ищу пропавшую девушку, — упрямо ответил Карабанов.

— А по-моему, — не скрывая презрения проговорила Елизавета, — вы выполняете чье-то поручение. Что смотрите? Я не права? Кто вас на меня натравил? Аккорд? Это Леон Корф? Или может быть Анжелика? Кто вам платит, майор Карабанов?

— Вам нужно успокоится, Елизавета, — фыркнув, ответил Евсей, — так как вы несёте всякую ерунду!

— Но…

— Елизавета, у меня есть разрешение применить силу, если я сочту, что вы или ваши родные, или ваши люди препятствуете проведению оперативно-следственных мероприятий! — повысив тон, произнёс Карабанов.